Экономист Василий Колташов: «Нет ничего сложного, чтобы закончить кризис уже в этом году!»

Вместе с известным экономистом и специалистом по кризисам, руководителем центра экономических исследований Института глобализации и социальных движений Василием Колташовым ОХРАНА.ru пытается понять истоки нынешнего падения страны в новую экономическую пропасть, попутно выясняя, что и у ведущих мировых держав не все так в жизни сладко, как нам представляется.  

Накануне нашей беседы премьер Медведев подписал антикризисный план. Ваши комментарии как экономиста?

Антикризисный план 2015 года был направлен на то, чтобы поддержать некую стабильность, некоторое равновесие в экономике и не дать быстро развиться кризису. В этом году столь умеренная задача вряд ли будет достигнута с таким антикризисным планом. Этот план очень скромный, не меняющий ситуацию в экономике, а самое печальное – в нем весь расчет на то, что какие-то доходы помогут его реализовать. Иными словами, если вдруг в экономике, в которой на самом деле уменьшается деловая активность, возникнет прибыль, то мы будем помогать экономике, а если нет – то не будем. Так бороться с кризисом, на мой взгляд, несерьезно.

Существует единственный фактор, перекрывающий этот слабый план, это повышение цен на нефть. Сейчас, кажется, выстраивается коалиция стран-производителей нефти, выстраивается она очень странно. Но главное здесь то, что спекулянты повернулись лицом к добывающим странам. Они, эти спекулянты, гонят цены вверх, в США некуда уже девать нефть, но цена растет. Китай пока заявляет, что ему пока есть, куда заливать нефть, поэтому основания для роста вроде бы есть, азиатские экономики, как считается, растут.

Но на самом деле рост замедляется, и уже можно говорить об экономическом кризисе и у них. Могу сказать, что если взглянуть на данные по Китаю за январь, то у них на 18,8 упал импорт, и на 11,2 упал экспорт. То есть кризисные явления проявляются уже не только в России или Бразилии, а на рынках, скажем так, первого порядка.

К чему я привожу пример Китая? Просто азиатский кризис может свести на нет все наши благие ожидания о повышении цен на нефть, и вряд ли наши экономические проблемы сами собой рассосутся. Я прогнозировал вообще девальвацию юаня и дальнейшее снижение стоимости углеводородов, но пока падение застопорилось благодаря вот этому блоку стран-производителей, и позиции США, они несомненно не хотят обвала азиатского рынка, который хоть как-то поддерживает хрупкий рост экономики в самих Штатах.

Как вы относитесь к монетарной политике государства? И почему государство поддерживает банки, а не предприятия напрямую?

Ну, вообще говоря, не только банки, но и крупные корпорации получали помощь – в рамках прошлогоднего антикризисного плана - выделялись деньги на ограничение роста безработицы, я бы назвал это так. Но ведь все эти меры несистемного характера. И сейчас не видно, что у банков есть какие-то особые преференции, хотя на помощь они, конечно, могут рассчитывать.

Но главная проблема не в этом, а в том, что власть не хочет стимулировать спрос, то есть поддерживать потребителя. Потребители как бы предоставлены сами себе, им стало плохо – у них уменьшились возможности, они отягощены долгами. А что делает государство в этой ситуации? Оно увеличивает нагрузку на потребителей: вводит налог на имущество физических лиц, вводит сборы за капремонт, повышает тарифы и цены на бензин. А ведь без активизации именно этих потребителей, без повышения спроса, невозможно выйти из кризиса.

Ну, только, что разве – повторюсь – цены на нефть в мире каким-то чудом вырастут. Но пока этот рост очень скромный - 37 долларов за баррель, а нам необходим рост даже не до ста долларов, как было раньше – что, кстати, все равно не помешало развитию внутреннего кризиса - а мы должны двигаться к двумстам, чтобы парализовать развитие негативных тенденций в экономике.

Кстати, кризис наш развивается не только по тому, что какие-то процессы идут в США или Китае, у нас есть и внутренние причины. Одна из них – серьезные проблемы на рынке недвижимости. Это перепроизводство жилья, снижение на него спроса. Часть нынешнего антикризисного плана как раз предусматривает субсидирование государством импотечников, но разве это существенно поможет им? Ну, будут платить они не 20 % годовых, а 15-13% - это что, решит проблему? У нас жилье может купить только очень богатый человек, либо тот, у кого на руках хотя бы половина нужной суммы, вторую он берет в кредит и ищет способы сразу же его вернуть. Отсюда и снижение спроса, кризис перепроизводства в этой области.

По вашим словам, становится ясно, что кризис только у населения, у элит никакого кризиса нет?

Кризис – это бедность. Мы живем в стране, где в изобилии имеются товары, есть средства, чтобы наладить их производство, и даже в изобилии есть для этого финансы у государства. И только одно слабое звено – люди, у которых как раз нет денег, чтобы потреблять эти товары. И раз у них нет денег – нужно взять у них еще денег! Вот такая странная логика у нашего руководства. Кроме того, государство само уходит с рынка, таким образом ликвидируя поддержку спроса. То есть закрыли школу, людей уволили – фактически покинули рынок – люди, живите, как хотите, а частные инвесторы давайте инвестируйте! Ни один инвестор не будет вкладываться в умирающую экономику! А что такое приватизация? Это тоже уход с рынка государства, да еще и способ подкормить элиты, чтобы им кризис не казался таким горьким.

Насколько велика наша зависимость от нефти? Неужели у нас нет ничего другого? И, если это так, кто виноват и что делать?

Мы допустили ту же самую ошибку, что когда-то Венесуэла: наши руководители поверили, что они обладают уникальным неисчерпаемым в рамках планеты ресурсом, продажа которого обеспечит постоянное экономическое благополучие. Это была огромная стратегическая ошибка. Вы вспомните, ее Советский Союз не допускал: когда поднялись цены на нефть в 1973 году, он же не закрывал ракетную промышленность, не ликвидировал машиностроение, не говорил – О! Все! Теперь мы все сможем покупать! Хотя там были проблески этой порочной практики – когда закупали японскую технику для строительства БАМА, она ржавела, ее бросали. То есть хищническое расходование нефтедолларов имело место.

Но сейчас мы видим результаты просто неумной экономической стратегии, в основе которой лежит непонимание всей логики развития капитализма. И неумение встроить свою страну в глобальную рыночную систему. Вот, кстати, и санкции. Если бы Россия провела успешную реиндустриализацию в нулевые годы, имея огромные нефтедоллоровые доходы, не стала бы вкладывать их в американские долговые бумаги, и смогла бы интегрировать соседние экономики не просто на уровне евразийских деклараций, а реально интегрироваться с ними, то, наверное, этих санкций попросту не было. Потому что это была бы страна другого статуса.

Нет ли ощущения, что оборонка и нефть сегодня нас и содержат?

Военная мощь ничего не стоит без мощи экономической! Как говорил Фридрих Великий: «Не я воюю, а хлеб и фураж!» Если у вас нет денег, нет продовольствия, в стране нет сукна, металлов, станков – нет ничего, ваша военная мощь ничего не стоит. Сегодняшняя российская военная мощь – это наследство Советского Союза. Известно, например, что российский ВПК не может обеспечить нужное количество боеприпасов, и в Сирии с этим столкнулись. Там используются еще советские боеприпасы… Нефть все-таки оказывает гораздо большее влияние на нашу экономику. Именно поэтому российская дипломатия в последние месяцы старалась больше всего выстроить вот эту коалицию производителей нефти, чтобы цены на нее не падали, а по возможности и росли. Но здесь победа политики, а не экономики. То есть экономическая составляющая все равно негативная. Повышение цен просто оказалось выгодным для Китая и для США, где никто не желают ухудшения на рынке накануне выборов.

Насколько коррупция в нашей стране способствует тяжести нынешнего кризиса?

Не думаю, что коррупция сегодня самая важная проблема России. Она просто элемент для обеспечения господства финансовой элиты. Но сейчас она не полная, она в значительной мере отступила, стала менее повседневной. Но проблема в другом: у нас государственный аппарат не может быть поставлен на службу интересам общества, коррумпированный он или нет – это неважно, если он не работает на интересы страны и не создает экономический рост. Раньше коррумпированный аппарат создавал экономический рост, и его прощали. В нулевые люди могли на многое закрыть глаза и сказать: ну что ж, надо любить Родину, надо прощать власть, она ведь делает нас богаче, несмотря на то, что в ней много некрасивых вещей. Сейчас это ощущается намного острее, потому что все накладывается на ухудшение жизни.

Другое дело, что среди элит существуют некие стратегические брожения: они – элиты – по большому счету хотят примирения с Западом и снятия санкций. А вот окружение Путина, как мне кажется, считает это абсолютно бессмысленным. Так вот это примирение с Западом почему-то напрямую завязывается с окончанием кризиса и расцветом в экономике. Это совершенно не так! Чем больше будет развиваться российская экономика, тем более острым будет конфликт с Западом, и с Евросоюзом особенно. У нас с ними непримиримые противоречия. И Россия попала в «черный список» под номером один, не потому что чем-то там плоха, а потому что она в Европе находится. Огромное государство, которое всегда играло значительную роль в истории, не может перестать быть опасным, не перестав существовать. Он по природе опасно для Европы, как, например, Бразилия опасна для США в Южной Америке. Так что скорей всего в ближайшие годы наши отношения с Западом будут только ухудшаться.

Минфин предрек недавно России 15-20 лет стагнации. А как вы считаете, кризис – действительно настолько долгосрочная данность?

Понимаете, экономический кризис будет продолжаться ровно столько, сколько мы готовы падать. Он может длиться годами, если мы пропустим возможность выйти из депрессии, если другие страны будут делать все правильно и начнут выползать, а мы пропустим этот момент…

А с другой стороны – кризис может закончиться в ближайшее время. И нет ничего сложного, чтобы закончить кризис уже в этом году. Для этого нужно отказаться от политики свободной торговли и перейти к политике протекционизма, как в отношении внутреннего покупателя, так и в отношении внутреннего производителя. Мы должны производить и потреблять собственную продукцию. Для этого можно много что сделать.

Например, в строительном секторе необходимо развернуть программу дешевого жилищного строительства и дать людям недорогое жилье не под 15-12%, а под 1-2% годовых. Что тут сложного? Обеспечить госзаказ и потребовать, чтобы все до единого гвоздя и техники было российского производства? И чтобы строители на этих объектах имели вид на жительство в России или российское гражданство, и не вывозили заработанные деньги за пределы страны? Разве это невозможно? А ведь это даст колоссальный рост экономики. А если заняться машиностроением, модернизировать общественный транспорт во всех городах, и так далее? И главное - пока еще на все это деньги есть! Нужно тихонько скидывать американские долговые бумаги и проводить реиндустриализацию.

На глобальном рынке для нас ничего не остается, кроме как активно сражаться с Евросоюзом на украинском направлении, оптимизировать таможенный союз с Белоруссией, убеждать Казахстан сотрудничать с нами, а не с Китаем. По сути, обустраивать большой Евразийский союз и двигаться на Запад.