Мутация органов безопасности

Сегодня каждому очевидно, что российские спецслужбы образца 90-х и нынешние органы безопасности очень сильно отличаются друг от друга. Даже если не следить за тем, как развиваются шпионские дела или как выходцы из системы занимают все новые должности в госаппарате и большом бизнесе, это бросается в глаза при взгляде на телеэкран. Еще семь-восемь лет назад было немыслимо представить всенародное празднование на ведущих телеканалах юбилея Андропова и возрождение премии КГБ за лучшие произведения о сотрудников органов. Система госбезопасности образца 90-х была создана на сознательно разрушенных обломках КГБ СССР в 1991 году. Часть подразделений КГБ тогда уничтожили, часть выделили в отдельные ведомства, намеренно столкнув наследников Комитета друг с другом.

Дело в том, что система новых российских спецслужб создавалась по американской модели. Не потому, как думают патриотически настроенные граждане, что мы проиграли "холодную войну" и подстраивались под победителей. Просто к началу 90-х на Западе уже пережили многочисленные скандалы с участием ФБР, ЦРУ, британских спецслужб, успели испугаться и, казалось, придумали противоядие от бесконтрольности органов.

Спецслужбы выбивают себе дополнительные права только тогда, когда государству угрожает страшный противник, на волне ужаса перед которым можно пойти на нарушения гражданских прав. В середине 80-х - начале 90-х СССР перестал быть таковым для Запада, а глобальный терроризм еще не занял вакантное место, и тамошние спецслужбы стали ослаблять. Уже в середине 80-х в США было расформировано подразделение политического сыска, и в ФБР не стало зловещего General Intelligence Division (разведывательное управление). В консервативной Великобритании раскачались только в начале 90-х, именно тогда сотрудников F Branch (борьба с подрывной деятельностью) в MI-5 перебросили на антитерроризм.

К тому же на Западе быстрее нас поняли, что единственная возможность контролировать спецслужбы - это жестко разделить зоны ответственности, не позволяя разведке действовать внутри страны, а контрразведке - вне ее. В результате, например, в ЦРУ был уничтожен контрразведывательный центр, дабы не вводить разведку в искушение.

В России у наследника КГБ отняли разведывательные функции по той же самой причине: отобрали войска (выделив в отдельное ведомство пограничников и передав войска связи ФАПСИ), лишили права охранять высших лиц государства и даже отняли секретные бункеры (для чего пришлось создать даже специальное управление в Администрации Президента).Такая система поддерживалась в неустойчивом равновесии до 1998 года. А потом начался ренессанс госбезопасности. Он продолжается до сих пор.

Структурные изменения

Соблазна создать единого монстра спецслужб не избежал ни один из руководителей нашей страны. Даже Борис Ельцин в декабре 1991 года попытался своим указом образовать Министерство безопасности и внутренних дел (последний раз такую реформу проводил Сталин в 53-м, когда МВД ненадолго объединили с МГБ), но Конституционный Суд ему это запретил. Однако в эпоху Ельцина не было такого страшного врага, перед угрозой которого государство пошло бы на объединение спецслужб. В то время важнее эффективности объединенных спецслужб была их управляемость и подконтрольность. В результате в начале 90-х схема раздела Комитета госбезопасности СССР выглядела так:

    * За контрразведку отвечал самый крупный осколок КГБ - Федеральная служба контрразведки, позднее переименованная в ФСБ.
    * За разведдеятельность - бывшее Первое главное управление (ПГУ), ставшее Службой внешней разведки (СВР).
    * За радиоэлектронную разведку - Комитет правительственной связи, позднее Федеральное агентство правительственной связи и информации (ФАПСИ), созданное на базе 16 и 8-го управлений КГБ. Это агентство создавалось по образцу американского Агентства национальной безопасности (АНБ).
    * За охрану особо важных объектов (секретных бункеров, метро-2 и т. п.) - Главное управление специальных программ Президента (ГУСП) - бывшее 15 управление КГБ.
    * За охрану высших лиц государства - сначала Управление охраны при Президенте, впоследствии Главное управление охраны (ГУО), сформированное на базе 9 управления КГБ.
    * Пограничные войска КГБ превратились в самостоятельную Погранслужбу.

Ельцинская система сдержек и противовесов действовала и в системе спецслужб. Если ты хочешь контролировать своих силовиков, то не должен допускать монополии на информацию, которую тебе предоставляют: нужна конкуренция. В советские времена такая конкуренция существовала между ПГУ КГБ и военной разведкой ГРУ. Кстати, возможно, это было одной из причин, по которой советские спецслужбы за рубежом действовали в общем более профессионально, чем внутри страны.

Ельцин распространил этот принцип дальше, чем его советские предшественники: СВР соперничала с ГРУ, а ФСК (позднее ФСБ) приходилось жестко конкурировать с ФАПСИ. Дело в том, что ФАПСИ, кроме главка радиоэлектронной разведки, располагала аналитическими структурами и целыми социологическими службами, которые отвечали за мониторинг общественно-политической ситуации в регионах (кстати, система ГАС "Выборы" также находилась в ведении этого агентства). Таким образом, президент, получив доклад директора ФСБ, всегда мог проверить его объективность, выслушав доклад директора ФАПСИ, и наоборот. Позднее эта система конкуренции была упрочена. В 1993 году появилась налоговая полиция, которая жестко конкурировала с набирающим силу Департаментом экономической безопасности (ДЭБ) ФСБ - главным оружием против олигархов. Кроме того, главное управление охраны, к тому времени переименованное в Службу безопасности Президента, во главе с Коржаковым готовила Ельцину свои справки в противовес информации ФАПСИ и ФСБ.

Вся эта громоздкая и на первый взгляд неэффективная система гарантировала руководству страны самостоятельность в принятии решений. Правда, в результате такой конкуренции периодически начинались громкие компроматные войны между спецслужбами. Например, между ФСБ и ФАПСИ в 1995-1996 годах, когда ближайший помощник директора ФАПСИ Старовойтова генерал-майор Валерий Монастырецкий был обвинен в хищениях в особо крупных размерах, а "источники в ФСБ" в разных газетах утверждали, что Монастырецкий к тому же был взят в активную разработку немецкой разведкой БНД.

Изменения начались в 1998 году. Сначала свои посты потеряли отцы-основатели ведомств, люди независимые, привыкшие жестко отстаивать интересы своих структур. Были последовательно заменены: в 1998 году Александр Старовойтов, основатель и бессменный директор ФАПСИ, в 1999 году - Сергей Алмазов, создатель налоговой полиции, в 2000 году - директор Службы внешней разведки Вячеслав Трубников. До этого почти 10 лет - с сентября 1991 года - СВР руководила команда единомышленников: сначала Евгений Примаков, а затем Трубников, бывший при Примакове первым замом. Именно тогда стали появляться упорные слухи о гуляющем по коридорам Кремля проекте указа, который объединит все осколки КГБ в одно ведомство.

Судьба ведомств определилась лишь в 2003 году. 11 марта 2003 года Владимир Путин упразднил Федеральную службу налоговой полиции, Федеральное агентство правительственной связи и информации и Федеральную пограничную службу как самостоятельные ведомства. В результате реформы из сотрудников налоговой полиции создали Государственный комитет по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, во главе которого был поставлен бывший сотрудник КГБ Черкесов, пограничники полностью влились в состав ФСБ, а ФАПСИ разделили между ФСБ и ФСО. Кроме того, негласно попало под полный контроль ФСБ еще одно силовое ведомство - Министерство внутренних дел. На ключевые должности в МВД - от поста министра до должности начальника Управления собственной безопасности - были направлены сотрудники ФСБ. Что любопытно, милицейское звание Рашид Нургалиев получил только перед самым назначением на пост министра, а до этого продолжал оставаться прикомандированным сотрудником.

Для ФСБ это была очевидная победа над конкурентами. Тем более что с 1999 года структура постепенно разрасталась за счет новых, очень любопытных подразделений.

Политический сыск

Без защитников Конституции от госбезопасности страна прожила всего семь лет. Даже если допустить, что методы защиты советского и российского основного закона в корне отличаются, семь лет - это все равно слишком мало для того, чтобы спецслужба очистилась от специалистов прежнего образца или избежала соблазна вновь привлечь на работу "проверенные" кадры. Кроме того, не будем забывать, что в нашей стране люстрация не проводилась. Как известно, в КГБ за политический сыск отвечало знаменитое 5 управление, созданное в 1967 году по инициативе председателя КГБ Юрия Андропова. Как отмечалось в записке Андропова в ЦК КПСС от 17 апреля 1968 года, "в отличие от ранее имевшихся в органах госбезопасности подразделений (секретно-политический отдел, 4 Управление и др.), которые занимались вопросами борьбы в идеологической области с враждебными элементами главным образом внутри страны, вновь созданные пятые подразделения призваны вести борьбу с идеологическими диверсиями, инспирируемыми нашими противниками из-за рубежа". Вот они активно и боролись: 1-й отдел отвечал за работу по линии творческих союзов, 2-й планировал вместе с разведкой операции против зарубежных диссидентских центров, 3-й отвечал за работу среди студенчества... Всего отделов было 15, в том числе по работе с иностранными журналистами (14-й), с панками и неформалами (13-й), с евреями (8-й отдел) и т. п. К своей работе "пятерочники" относились с выдумкой и фантазией. Так, Натан Щаранский получил в 1978 году 12 лет за госизмену просто за факт общения с московским корреспондентом "Лос-Анджелес таймс". Всего же, как вспоминал многолетний руководитель управления Филипп Бобков, по линии 5 управления в СССР служило не менее 2,5 тысячи сотрудников.

Первые попытки "облагородить" имидж 5 управления были сделаны в 1989 году, когда его переименовали в Управление по защите советского конституционного строя (Управление "З"). Однако августовских событий 1991 года управление не пережило и в сентябре было ликвидировано.

Впрочем, поскольку люстрации не проводилось, опытные сотрудники остались на службе, не забыв своих методов и в демократические времена.

Например, нынешний руководитель Департамента межведомственной и информационной деятельности Госнаркоконтроля Александр Михайлов в 70-е годы служил в Пятом управлении. Во время операции в Первомайском в 96-м он руководил пресс-службой ФСБ, и именно он опубликовал знаменитое письмо руководителя ДГБ Гелисханова Дудаеву с просьбой "дать еще один млн долл. на работу с журналистами". А диссидента Владимира Буковского не пускают в страну уже с 1996 года. Кроме того, даже вышедшие в отставку сотрудники "пятерки" часто продолжали работать по профилю. Например, Павла Кошелева, зампреда Комитета по культуре правительства Санкт-Петербурга при Яковлеве, питерская интеллигенция запомнила как куратора от КГБ "Клуба-81" и движения художников-нонконформистов. А Валерий Лебедев, который в 70-е возглавлял 4-й отдел Пятого управления (по работе с религиозными организациями) - ныне советник председателя ОВСЦ РПЦ, глава Фонда православного телевидения.

Но официально управление конституционной безопасности ФСБ было создано только 6 июля 1998 года указом президента Б. Ельцина. Его руководитель Геннадий Зотов в интервью "Независимой газете" в ноябре того же года так описал задачи своего подразделения: "При создании Управления конституционной безопасности государством преследовалась цель выделения из системы органов ФСБ самостоятельного подразделения, "специализирующегося" на борьбе с угрозами безопасности Российской Федерации в социально-политической сфере. По ряду объективных, связанных с фундаментальными особенностями России причин в ней всегда особое внимание уделялось защите государства от "внутренней крамолы", то есть, говоря современным языком, от угроз безопасности в социально-политической сфере, ибо "внутренняя крамола" для России всегда была страшнее любого военного вторжения". До сегодняшнего дня это самое честное и откровенное высказывание руководителя структуры ФСБ о необходимости политического сыска. Позднее на Лубянке такой ошибки уже не допускали, и наследники Зотова интервью на такие темы уже не давали.

Одновременно был сделан еще один важный шаг: защиту Конституции совместили с борьбой с терроризмом: Управление конституционной безопасности включили в состав Департамента по борьбе с терроризмом. Так были созданы предпосылки последующих обвинений в терроризме тех же нацболов. Сегодня уже есть первый подобный процесс: в мае 2005 года Новосибирское УФСБ арестовало двух нацболов, которым было предъявлено обвинение в подготовке теракта.

В 1999 году в составе департамента по борьбе с терроризмом (после реформы 2004 года департамент был переименован в службу) возникло Управление борьбы с терроризмом и политическим экстремизмом (офицеры как раз этого управления и занимались уголовным делом лидера НБП Эдуарда Лимонова). В настоящее время руководителем этого управления является Михаил Белоусов.

В точности как в советские времена была создана региональная система: в республиканских управлениях ФСБ были сформированы местные подразделения - в регионах помельче отделы, в таких городах, как Санкт-Петербург и Москва, - службы. Самые любопытные метаморфозы пришлись на долю московского Управления ФСБ. Именно благодаря столичному статусу ему отвели роль форпоста в борьбе с инакомыслием. Ранее в московском УФСБ существовала Служба по борьбе с терроризмом и защите конституционного строя. То есть на уровне регионального управления ФСБ повторялась структура центрального аппарата, просто если в центре это Департамент по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом, то в Управлении - одноименная служба.

В 2002 году эта Служба была разделена на две части. В УФСБ появилась так называемая Служба БТ (то есть борьбы с терроризмом) и совершенно новая структура с непроизносимой аббревиатурой СЗОКС и БПЭ (Служба защиты основ конституционного строя и борьбы с политическим экстремизмом). Примечательно, что впервые в истории российских спецслужб борьба с политическим экстремизмом была отделена от антитеррора, причем первая была по важности уравнена со второй. По некоторым данным, в этой структуре служит не меньше 70 человек. Насколько известно, состав формировали из сотрудников, ранее работавших по линии антитеррора, поэтому нередки случаи, когда специалиста по исламистам перебрасывали курировать столичные вузы.

Между тем сегодня отнюдь не только ФСБ занимается экстремистами. В 2002 году в МВД был создана структура по борьбе с терроризмом - "Центр Т", и в его функции сразу же включили борьбу с экстремизмом. Кстати, сотрудники Центра занимаются теми же лимоновцами наравне с московским УФСБ. В местных УВД были созданы отделы по борьбе с экстремизмом, на которых сейчас лежит ответственность в том числе и за борьбу с религиозным экстремизмом. В эти отделы в основном набирали сотрудников РУБОП, которые еще в середине 90-х прославились брутальными, скажем так, методами работы. Поэтому неудивительно, к каким последствиям приводят действия этих подразделений в Кабардино-Балкарии и других республиках Северного Кавказа.

Расширение зоны влияния ФСБ: выход за пределы страны

В 1999 году появился новый приоритет в действиях российских спецслужб - контроль над политической ситуацией в СНГ.

В июне 1999 года была принята концепция информационной безопасности государств СНГ, и в списке источников угроз этой безопасности первым пунктом была названа "государственная политика ряда зарубежных стран, направленная на осуществление глобального мониторинга политических, экономических, военных, экологических и других процессов в целях получения односторонних преимуществ".

В декабре того же, 1999 года была одобрена программа действий России и Белоруссии по реализации положений договора о создании союзного государства. В разделе о совместной деятельности спецслужб появился пункт: "Осуществляются мероприятия против негативного информационного воздействия на государственные органы, общественные организации и население союзного государства, а также пресекаются любые попытки противоправной разведывательной деятельности специальных служб и организаций третьих стран..."

При таких жестких формулировках желание Кремля контролировать политическую ситуацию у соседей очевидно.

В 2005 году стало понятно, какой именно спецслужбе будет поручена эта важная задача. Выступая 12 мая в Госдуме, директор ФСБ Николай Патрушев заявил, что его службой раскрыт заговор против белорусского режима, спланированный в Братиславе западными неправительственными организациями. Фактически впервые глава российской спецслужбы высказался об угрозах политическому режиму соседней страны. На следующий день КГБ Беларуси подтвердил информацию ФСБ, тем самым согласившись на вмешательство ведомства Патрушева в свои дела. Спустя неделю прошла встреча руководителей спецслужб стран СНГ в Астане.

Какая тема была главной, стало понятно после окончания встречи: Патрушев вновь заявил об опасности "цветных" революций, причем на этот раз тему поддержал не только глава КГБ Беларуси, но и руководитель Комитета нацбезопасности Казахстана. Однако для того чтобы ФСБ могла заниматься СНГ, необходимо было создать специальные структуры.

В том же, 1999 году такие структуры были сформированы. Указом президента РФ в ФСБ появились органы внешней разведки. За 90-е годы мы привыкли, что разведкой у нас занимаются СВР и ГРУ. Теперь ситуация изменилась: ФСБ тоже стала разведывательным ведомством, причем головным подразделением органов разведки ФСБ, по некоторым данным, стало Управление координации оперативной информации (УКОИ) Департамента анализа прогноза и стратегического планирования (ДАПСП) ФСБ. Управление возглавил Вячеслав Ушаков, сослуживец Патрушева по Карелии, ныне замдиректора ФСБ.

Вскоре стало понятно, зачем было создавать УКОИ в составе ФСБ, а не ГРУ или СВР: появились сведения, что в зону ответственности этой структуры входят государства СНГ.

За что на самом деле отвечает это управление, никогда не оглашалось, но точно известно, что Департамент анализа и прогнозирования активно занимался СНГ даже по официальным каналам.

Его руководитель генерал-полковник Виктор Комогоров в 2000 году вошел от ФСБ в состав Госкомиссии по содействию политическому урегулированию приднестровской проблемы. Тогда же Комогоров был включен в состав правительственной комиссии по вопросам СНГ. В октябре 2003 года Комогоров представлял президента на обсуждении палатами Федерального Собрания вопроса о порядке проведения совместных антитеррористических учений в СНГ (в 2004 году его заменил Ушаков). В июне 2005 года Виктор Комогоров вошел в состав Госкомиссии по проекту договора о дружбе с Грузией. Кстати, тогда же в СМИ появились сообщения об обнаруженном "следе" УКОИ в Белоруссии и Молдове. Известно также, что Комогоров и Ушаков участвовали в переговорах с кандидатами в президенты Багапшем и Хаджимбой во время скандальных выборов в Абхазии.

Между тем Комогоров проявился и в скандале с НПО, заявив 1 декабря 2005 года в МГИМО: "В половине случаев российские НПО возникали не по инициативе наших граждан, а по воле наших зарубежных партнеров, главное - за их деньги... Американское НПО, представительство Агентства по международному развитию приступили к реализации программ, ориентированных ни много ни мало на трансформацию государственного строя России и установление контроля за российским информационным пространством". То есть общее направление понятно.

Кстати, летом 2005 года стало известно, что структура, которую возглавляет Комогоров, сменила название: теперь это Служба оперативной информации и международных связей. Характерно, что новое название службы почти полностью повторяет наименование загадочного УКОИ.

Однако подразделение Комогорова - далеко не единственный инструмент для деятельности российских спецслужб в СНГ.

В марте 2003 года пограничная служба влилась в состав ФСБ. Не секрет, что в функции пограничников входит не только патрулирование границы с Мухтаром на поводке, но и разведка. Для этого в структуре ФПС всегда существовали разведывательные органы. В разное время они назывались по-разному: разведслужба Отдельного корпуса пограничной стражи Минфина Российской империи, пятый отдел ГУПВ НКВД СССР, Оперативное управление ГУПВ КГБ СССР или Разведывательный департамент ФПС - но суть от этого не меняется. И после слияния ФСБ и ФПС в распоряжении Лубянки оказалась в том числе и разведка погранслужбы, которая действует вдоль наших границ, а следовательно, на территории стран СНГ.

Кроме того, существуют еще две структуры, которые официально не подчиняются Кремлю, а на деле подконтрольны ФСБ. В 2000 году был создан Антитеррористический центр СНГ, руководителем которого по статусу является заместитель директора ФСБ (сейчас это Андрей Новиков). А в 2004 году стала функционировать еще одна международная структура - Региональная антитеррористическая структура (РАТС) ШОС (Шанхайской организации сотрудничества), председателем совета которой является первый заместитель директора ФСБ Сергей Смирнов.

Между тем в 2006 году ФСБ получила новые права, существенно расширяющие ее возможности за пределами страны. Госдума одобрила закон, разрешающий использовать спецслужбы для ликвидаций террористов за рубежом.

Спецслужба держит удар

За время реформ 2000-х годов ФСБ удалось расширить свои полномочия и в других областях. Например, усилились позиции особистов.

В феврале 2000 года тогда еще исполняющий обязанности президента Путин подписал новое "Положение об управлениях ФСБ в вооруженных силах", где расширил функции военной контрразведки, наделив ее даже правом борьбы с оргпреступностью.Впрочем, не это было основным новшеством документа. Главное, указ Путина вывел особистов за заборы воинских частей. Их профессиональные обязанности пополнились борьбой "с незаконными вооруженными формированиями, преступными группами, отдельными лицами и общественными объединениями, ставящими своей целью насильственное изменение конституционного строя Российской Федерации, насильственный захват или насильственное удержание власти".

Вскоре стало понятно, как это реализуется на практике. На Северном Кавказе при Объединенной группировке войск была создана специальная структура с длинным названием: Временная оперативная группа Управления военной контрразведки ФСБ России в Северо-Кавказском регионе (ВОГ УВКР ФСБ РФ в СКР). Задачи, поставленные перед ВОГ, сильно отличались от привычных занятий особистов, надзирающих за личным составом: группа занялась фильтрацией беженцев, контрразведкой, предупреждением терактов и даже освобождением пленных и заложников. Такой широкий набор полномочий особисты за всю историю получили лишь однажды - во время Великой Отечественной, когда действовал СМЕРШ. После этого особистов на Кавказе стали даже сравнивать с героями фильма "В августе 44-го", выискивающими по лесам вражеских диверсантов, то есть на современный лад - еще одним видом спецгрупп в масках, действующих на Кавказе.

ФСБ даже взяла под контроль общество "Динамо", которое в советские времена приходилось делить с МВД. В 2000 году председателем Центрального совета всероссийского общества "Динамо" стал Владимир Проничев, первый замдиректора ФСБ. Вскоре сменился и собственник футбольного клуба "Динамо": в декабре 2001 года занимавший в течение десяти лет пост гендиректора "Динамо" Николай Толстых оставил свой пост и передал контрольный пакет акций клуба другим владельцам. В результате 50% оказалось у фонда развития "Динамо", возглавляемого генерал-майором ФСБ Владимиром Кудияровым, а 25% - у Всероссийского физкультурно-спортивного общества "Динамо" во главе с Проничевым.

За последние семь лет лишь однажды ФСБ пришлось отступить. Много лет российские власти обещали Совету Европы расправиться с позорным наследием тоталитарного прошлого - ведомственными тюрьмами. Наконец, в июле 2005 года Владимир Путин подписал указ, по которому с января 2006 года все СИЗО ФСБ, в том числе знаменитая тюрьма "Лефортово", были переданы в Министерство юстиции. В начале прошлого года во исполнение указа президента ФСБ заявила, что передала все СИЗО в Федеральную службу исполнения наказаний (ФСИН), где даже создали специальное Управление следственных изоляторов центрального подчинения, которое возглавил генерал-лейтенант Владимир Семенюк. Однако оказалось, что и здесь ФСБ удалось придумать выход из, казалось бы, безвыходной ситуации. Во-первых, тюремные сотрудники, ранее числившиеся в ФСБ, спешно перевелись во ФСИН в качестве так называемых АПС (аппарата прикомандированных сотрудников). То есть, формально находясь в штате службы исполнения наказаний, эти офицеры остались в подчинении Лубянки. А во-вторых, 12 июня 2006 года президент подписал указ N 602, вносящий изменения в положение о ФСБ. Указ изменяет лишь один абзац - о функциях спецслужбы. Согласно этой поправке, ФСБ "устанавливает порядок организации деятельности изоляторов временного содержания органов (ИВС. - Прим. авт.), а также порядок осуществления в них оперативно-розыскной деятельности; обеспечивает содержание под стражей задержанных, подозреваемых и обвиняемых".

Между тем что такое изоляторы временного содержания, как не та же тюрьма, где подследственных можно держать практически до суда? Правда, обычно в милицейских ИВС просиживают лишь несколько суток - до предъявления обвинения. Но в ИВС ФСБ все может быть совсем иначе: в президентском указе прямо сказано, что в ИВС ФСБ могут содержаться и обвиняемые, в отношении которых уже ведется следствие и обвинение которым уже предъявлено.

Изоляторы временного содержания в нашей стране до недавнего времени были только у двух ведомств - в составе МВД и Пограничной службы. Однако в 2003 году пограничников включили в состав ФСБ, и появился отличный повод распространить практику ФПС, содержавшей за решеткой нарушителей границы, на всю спецслужбу. Чем чекисты и воспользовались. Теперь ФСБ может создавать изоляторы временного содержания не только близ границы, но и по всей стране.

Стоит учитывать, что по закону число ИВС в ФСБ устанавливается самой спецслужбой - директором ФСБ. И узнать, сколько спецтюрем сейчас имеется в распоряжении Лубянки, невозможно: вопросы численности и состава органов ФСБ являются государственной тайной.

Между тем вряд ли ФСБ удалось бы убедить Президента предоставить одной спецслужбе столь исключительный статус, если бы не два фактора.

Во-первых, если бы центр, где придумываются и разрабатываются предложения по реформированию спецслужб, не переместился в сами спецслужбы. Во-вторых, если бы эти реформы не сопровождались кампанией активного и систематического мифотворчества, рассчитанного как на население, так и на элиту.

Фактор N 1: монополия на аналитику

Возникший на закате Советского Союза миф о необыкновенных аналитических возможностях КГБ в конце концов привел к тому, что ФСБ обошла своего советского предшественника, получив право не только знакомить руководство страны с полученной информацией, но и делать выводы. На самом деле первая аналитическая структура появилась в центральном аппарате КГБ лишь в 1989 году: сформированную тогда Службу оперативного анализа и информации возглавил Валерий Лебедев (ныне руководитель Фонда православного телевидения).

До этого момента аналитического аппарата в КГБ не было. Некоторым предшественником такой структуры можно считать созданную в 1960-м при председателе КГБ группу "по изучению и обобщению опыта работы органов госбезопасности и данных о противнике", правда, просуществовала она недолго. Вот как описывает аналитические возможности КГБ Вадим Бакатин, возглавивший его в 1991 году: "До прихода в КГБ я был уверен в огромных интеллектуально-аналитических возможностях этой организации. Скажу прямо, меня ждало разочарование. Только чуть более года назад было создано Аналитическое управление, которое не успело встать на ноги. Деятельность информационно-аналитических подразделений, существовавших практически в каждом управлении, и ряда научных институтов никем по-настоящему не координировалась. Почти необработанные информационные потоки сходились на столе Председателя КГБ, который отбирал, какая информация достойна внимания высшего государственного руководства. <...> Мыслить широкими политическими категориями разрешалось только на Старой площади, а роль КГБ сводилась в первую очередь к постановке первичных данных и реализации уже принятых решений". То есть данные, добываемые КГБ, поступали в различные отделы ЦК, и только там делались аналитические выкладки. Похоже, подобная система была придумана, чтобы сохранить контроль ЦК над КГБ и не допустить монополии Комитета госбезопасности в снабжении главы государства информацией. Поэтому, кстати, еще в 1967 году для аналитической работы при председателе КГБ Андропове была создана Группа консультантов в составе 10 человек. В нее вошли Г. Шахназаров, А. Бовин, Г. Арбатов, то есть люди, по складу ума далекие от КГБ и никогда в этой структуре не служившие. Уже после крушения КГБ произошла парадоксальная вещь: возник устойчивый миф о необыкновенных аналитиках КГБ. Этому способствовали как фильмы 80-х по романам Юлиана Семенова, смотревшиеся теперь с понятной ностальгией, так и мемуары бывших Генералов Комитета, в которых создавался образ проницательного ведомства, предупреждавшего ЦК о развале страны, да только к нему не прислушались. Не последнюю роль сыграл тут Николай Леонов, руководитель Аналитического управления КГБ в 1990-1991 годах. В течение многих лет он был главным аналитиком державно-патриотической телепрограммы "Русский дом", примеряя на себя роль русского Збигнева Бжезинского (сейчас он депутат Госдумы от "Родины", член Комитета по безопасности).

Кроме того, в начале 90-х некоторые новые социологические службы возглавили бывшие сотрудники КГБ, и это тоже способствовало развитию мифа. К примеру, Андрей Милехин, генеральный директор холдинга "ROMIR Monitoring", после окончания в 1986 году факультета психологии Ленинградского госуниверситета служил в КГБ, но долго в этой системе не удержался, занявшись частным бизнесом.

На самом деле в КГБ не было социологических служб. Александр Михайлов, бывший руководитель пресс-службы ФСБ, рассказывал, как в начале 80-х перед КГБ по Москве поставили задачу выяснить общественное мнение по поводу возведения монумента на Поклонной горе. В результате оперативники вынуждены были вместо социологических исследований опрашивать агентуру. Зачатки технологий обработки открытых источников существовали только в ПГУ КГБ, то есть во внешней разведке. Однако ФСБ учла ошибки предшественника и бросила ресурсы на развитие своего аналитического аппарата. 17 мая 1991 года на базе Аналитического управления КГБ было образовано Информационно-аналитическое управление ФСБ, впоследствии Департамент анализа, прогноза и стратегического планирования ФСБ. Усилению роли этого департамента сильно помог тот факт, что с 1998 по 1999 год его возглавлял Сергей Иванов, ныне вице-премьер.

После реформы ФСБ 2004 года департамент был переименован в службу, которую в настоящее время возглавляет Виктор Комогоров. Между тем главное отличие от времен КГБ состоит в том, что структура службы включает группу оперативного информирования (ГОИ), где готовят сводки для Президента РФ.

Таким образом, впервые в истории нашей контрразведки органам дали возможность создать самостоятельный аналитический аппарат, выкладки которого прямо влияют на принятие решений. Еще весной 2000 года журнал "Коммерсант-Власть" опубликовал так называемую "Программу реформирования администрации Президента", составленную некими аналитиками. В тексте было указано: "Программа определяет стратегической необходимостью подключение ФСБ РФ и других спецслужб к деятельности Политического управления Президента РФ. В настоящий момент тот интеллектуальный, кадровый, профессиональный потенциал, который имеется в распоряжении ФСБ, должен быть привлечен к работе Политического управления, что в свою очередь позволит достичь очень быстрых, грамотных и продуктивных результатов, требующихся для "запуска" работы Управления, а затем для реализации долгосрочных программ". Вопрос, в какой степени эта программа была реализована, остается открытым. Однако известно, что разработка законопроектов, касающихся деятельности спецслужб, практически полностью перешла в ведение самих спецслужб. Например, разработкой главного российского антитеррористического Закона "О противодействии терроризму", принятого весной 2006 года, занималась Федеральная служба безопасности. Уже готовый текст был просто передан в Комитет Госдумы по безопасности и потом одобрен парламентом. В результате, согласно тексту этого закона, главной спецслужбой, ответственной за борьбу с терроризмом, была утверждена ФСБ.

Фактор N 2: мифотворчество

Кампанию по созданию современного мифа вокруг ФСБ можно условно разбить как минимум на три части: закрытие архивов, что позволяет не задаваться ненужными вопросами, создание инструментов мифотворчества и сами мифы о сотрудниках органов госбезопасности.

Закрытие архивов. Архивы - главный инструмент для исследователя, пытающегося восстановить ход событий, - так и не стали общедоступными, а многие фонды по-прежнему находятся в распоряжении людей в погонах. Только от них зависит, какие документы увидят свет, а какие так и сгинут в мрачных хранилищах. Более того, до сих пор в России идут споры о том, надо ли открывать архивы КГБ.

Между тем решение этой проблемы уже давно найдено. В 1993 году Россия вошла в Международный совет по архивам (IСА - International Council on Archives), который создал группу экспертов для подготовки отчета по архивам репрессивных режимов и разработки рекомендаций по работе с этими архивами. Этот совет назначил семь экспертов-архивистов из Чили, Испании, Германии, ЮАР, России и США. Нашу страну представлял Владимир Козлов, руководитель Федеральной Архивной службы (Росархива).

Сначала, казалось бы, дело пошло успешно. Так называемая комиссия Волкогонова по рассекречиванию архивов ЦК, созданная в декабре 1991 года, занялась передачей архивов КГБ и КПСС на госхранение. Но в сентябре 1993 года комиссия работу прекратила: после конфликта Ельцина с Верховным Советом вопрос передачи архивов силовиков для власти потерял актуальность. И большая часть документов так и осталась в ведомственных архивах ФСБ, МВД, Главной военной прокуратуры и т. д. А вместо комиссии по рассекречиванию создали межведомственную комиссию по защите государственной тайны.

В результате сегодня многие массивы документов, доступные до 1995 года, оказались закрыты. Например, архив секретариата ЦК КПСС до 1971 года, который находится на Старой площади (теперь Российский государственный архив документов новейшей истории), доступ к которому прекратили, потому что якобы на них до сих пор стоит гриф секретности ЦК КПСС.

К примеру, недавно архив национальной безопасности США передал российским правозащитникам секретные материалы из архивов КГБ и Политбюро ЦК КПСС, включая ежегодные отчеты главы комитета Юрия Андропова Брежневу за 1974-1984 годы, в общей сложности 1000 единиц. Эти документы содержат информацию о разведоперациях КГБ, пропагандистской деятельности за рубежом, а также о работе против диссидентов. Кстати, среди них можно найти и материалы, касающиеся Олимпиады-80. Представляющие огромный интерес для общества документы были взяты из личного архива генерала Дмитрия Волкогонова, который хранился в библиотеке Конгресса США. Спасибо американцам и Волкогонову, а то бы мы их никогда не увидели, потому что ФСБ засекретила эти материалы на основании Закона "О государственной тайне".

Механизмы мифотворчества. В феврале 2006 года ФСБ учредила конкурс на лучшие произведения литературы и искусства о деятельности органов Федеральной службы безопасности. Как прямо заявил тогда начальник Центра общественных связей ФСБ Олег Матвеев, его ведомство возвращается к традициям КГБ.

На самом деле, возвращаться к истокам Лубянка стала еще в 1999 году, когда на здании ФСБ торжественно восстановили памятную доску в честь Андропова, которую сняли после распада СССР. Именно тогда началась официальная, спонсируемая из ведомственного бюджета, кампания по улучшению имиджа Лубянки.

Прославлять ведомство можно разными способами. Поначалу в ход пошло печатное слово. Так сложилось исторически: просто у всех пресс-секретарей ФСБ оказались большие литературные амбиции. Правда, жанры, в которых они пробовали свое перо, различались в зависимости от личных пристрастий.

Детективы и триллеры писал Александр Михайлов, выпускник журфака МГУ, возглавлявший пресс-службу ФСБ в начале 90-х. Бывший военный контрразведчик Александр Зданович выбрал стезю посолидней и занялся историей отечественных спецслужб. Для этой цели было создано Общество изучения истории отечественных спецслужб, которую сам Зданович и возглавил. Он до сих пор регулярно выпускает исторические труды в разных издательствах столицы.

Сменивший Здановича Василий Ставицкий, филолог и журналист по образованию, тяготел к документалистике и запустил несколько книжных серий о работе ФСБ. Эти произведения были столь злободневны, что обвиняемые в них назывались шпионами задолго до суда. Кроме того, Ставицкий - признанный ведомственный поэт. Он является автором полуофициального гимна ФСБ, в котором есть и такие слова:

Невидимым фронтом проходит война,
Где враг наш под маской - двулик сатана.
Вокруг дипломаты, актеры, дельцы -
Ведут разговоры о дружбе, льстецы.

Припев:
Всегда как на фронте,
Всегда на посту.
Россию не троньте -
Чека на чеку.

Однако, несмотря на потраченные ведомственные ресурсы и горячее желание завоевать умы, книжная дуэль писателей из органов с независимыми авторами закончилась полным поражением чекистов. Книги получались скучные, и все вместе взятое творчество "лубянских" историков не могло перевесить эффект от издания одной книги Судоплатова "Спецоперации", подготовленной при помощи американских журналистов, или исследования Гордиевского и Эндрю о КГБ.

Последняя попытка побороться за свой имидж не в издательском деле, а в реальности была предпринята в 2000 году, когда ФСБ попыталась создать неофициальную пресс-службу ведомства, с которой журналисты могли бы общаться более свободно, чем с Центром общественных связей. Для этого в рамках Консультативного совета при ФСБ сформировали специальную комиссию. Ее деятельность журналистам особо не запомнилась, зато сама комиссия прославилась. В 2004 году ее руководитель Юрий Левицкий, бывший офицер внешней разведки и руководитель ЧОП "Аргус", был осужден за вымогательство. А чуть позднее прославилась еще одна сотрудница комиссии, Ольга Костина, став одной из главных свидетельниц обвинения по делу ЮКОСа.

Но самые мощные ресурсы ФСБ, как в свое время и КГБ, решила вложить в киноискусство, где творец не так сильно связан фактами. Никто же не задумывается, почему символом Лубянки стал Штирлиц, прототип которого по всем признакам работал на военную разведку ГРУ, а не НКВД. Здесь дорожку проторила налоговая полиция, которая в 1999 году запустила съемки сериала "Маросейка, 12". Официально сериал был снят по заказу РТР, по произведениям сотрудника налоговой полиции и при ее же поддержке.

Такая схема до сих пор используется в производстве сериалов про ФСБ. В 2001 году на экраны вышел первый сериал о ФСБ "Спецотдел", посвященный работе сотрудников отдела по охране художественных ценностей петербургского управления. Осенью 2005 года по РТР показали сериал о службе наружного наблюдения "Тайная стража", снятый также при поддержке Лубянки. Сейчас идут съемки 16-серийного фильма под рабочим названием "Трое из ФСБ", который должны показать на НТВ и который также делается при поддержке спецслужбы.

Но подлинным триумфом ФСБ стало не телевизионное "мыло", а художественный фильм - блокбастер "Личный номер", премьера которого состоялась в декабре 2004 года. Здесь впервые ФСБ сработала в точности, как ее предшественник. В свое время КГБ заказал фильм "ТАСС уполномочен заявить" как художественную версию реального шпионского дела, которая должна была отразить точку зрения Комитета госбезопасности на событие, важное для репутации ведомства. "Личный номер" призван был сделать то же самое: показать правильную версию сразу двух ключевых для ФСБ событий - взрывов домов 1999 года, в организации которых обвинялись спецслужбы, и штурма театра на Дубровке.

Теперь наступил новый этап. После того как ФСБ учредила конкурс на лучшие произведения литературы и искусства, стало ясно, что Лубянка не только поддерживает съемки фильмов о себе любимой, но и сама будет их оценивать. Кроме того, ФСБ делает попытки влиять на независимое кино, где затрагиваются интересы ведомства. А как еще можно расценивать гневное заявление ЦОС ФСБ по поводу фильма "Сволочи"? Кстати, еще пару лет назад такое и представить было невозможно - не делал же ЦОС никаких заявлений по поводу фильма "КГБ в смокинге", где речь идет о неблаговидной деятельности чекистов в куда менее далеком прошлом.

Кроме фильмов, которые приходят и уходят, имидж ФСБ сегодня призваны улучшать и более долговечные артефакты - памятники и награды. 8 июня 2004 года власти Карелии торжественно открыли на центральной площади Петрозаводска памятник Юрию Андропову. Работы обошлись властям республики в 2,5 млн рублей, которые без особых хлопот нашлись в местном бюджете. Скромный бюстик бывшего шефа КГБ недавно украсил двор Петровки, 38, а в теленовостях периодически звучит тема восстановления памятника Дзержинскому на Лубянке или, на худой конец, возведения там же монумента Штирлицу.

Миф об экономических талантах чекистов. Приход сотрудников ФСБ на ключевые должности не только в государственные ведомства, но и в бизнес-структуры, должен иметь не только практическое, но и идеологическое объяснение. В конце концов работа на этих постах требует определенных экономических знаний, которые в Академии ФСБ не получишь. Следовательно, сами генералы и полковники должны как-то объяснять себе, почему они в состоянии справиться с непрофильным родом деятельности.

Сделать это непросто, и такая ситуация не имеет аналогов в других странах. Британские шпионы и контрразведчики, приходя работать в Сити после отставки, до поступления на службу в разведку заканчивают престижные школы и Оксбридж (общее название Кэмбриджа и Оксфорда), то есть получают отличное общее, а не специальное образование. Джордж Буш-старший, на которого так любят ссылаться наши чекисты, возглавлял ЦРУ чуть меньше года (с 30 января 1976 г. по 20 января 1977 г.), и до этого не имел никакого отношения к разведке.

Однако наши отставники убеждены, что служба в КГБ/ФСБ дает достаточные навыки в экономике. Дело в том, что на протяжении многих лет руководство главной спецслужбы страны действительно прилагало усилия для создания мифа о тесном взаимодействии тайной полиции с экономикой. Кадры решают все, поэтому миф создавался на основе того, что некоторые руководители советских/российских спецслужб обладали выдающимися экономическими талантами.

В 2001 году в интервью журналу "Наша власть: дела и лица" Владимир Шульц, в то время статс-секретарь ФСБ в должности первого заместителя директора, сформулировал пантеон лучших менеджеров от спецслужб: Дзержинский, Андропов, Степашин, Путин и Патрушев.

Продвижение этой идеи в массы развивалось волнообразно. Первый этап совпал с избранием в генсеки Юрия Андропова - тогда в журнале "Знамя" опубликовали рукопись о Дзержинском как об экономисте и о его деятельности в Совете народного хозяйства (любопытно, что до прихода Андропова рукопись, по воспоминаниям сотрудников журнала, неизменно зарубали).

В 1987 году, к 110-летию со дня рождения Дзержинского, случился второй приступ мифотворчества. Был опубликован программный материал Отто Лациса "На стрежне революционного созидания", где железный Феликс подавался как идеолог новой экономической политики, а в "Известиях" вышла статья, где было прямо сказано: "Роль Дзержинского в возрождении хозяйства страны, в развитии на практике ленинских идей хозрасчета, самофинансирования, социалистического планирования трудно переоценить".

Этот миф поддерживается и сегодня. В начале 2000 годов поменялась экспозиция музея ФСБ - на стенку повесили высказывания Дзержинского об экономике и борьбе с бюрократией. Владимир Шульц в том же интервью от 2001 года охарактеризовал Дзержинского как "созидателя, организатора возрождения промышленности, транспорта, активного сторонника и подвижника НЭПа". Его поддержал главный ведомственный историк Александр Зданович: "Дзержинский для подавляющего числа наших работников является основателем спецслужбы, одной из самых мощных в 20-м столетии. Почитайте его экономические работы, как актуально они звучат в наше время". Об этом же говорил Юрий Лужков, предлагая в 2002 году восстановить памятник Феликсу на Лубянской площади: "Образ Дзержинского ассоциируется прежде всего с разрешением проблем бродяжничества, восстановлением железных дорог и подъемом народного хозяйства. НКВД, КГБ - это было уже после Дзержинского".

Андропов, придумав сам миф, стал вторым великим экономистом системы. В 90-е годы активно муссировался слух о том, что все младореформаторы писали свои работы в рамках спецпроекта КГБ. Об этом была даже написана книга крайне популярного у патриотов автора Максима Калашникова "Третий проект". Миф об Андропове как о реформаторе-экономисте продолжает развиваться, получив новый толчок три года назад, когда активно отмечался юбилей Андропова.

Последние три героя пантеона - Степашин, Патрушев и Путин - вполне удачно дополняют картину. Степашин в нынешнем качестве руководителя Счетной палаты должен по определению казаться профессионалом в экономике, Патрушев, до того как возглавить ФСБ, руководил Главным контрольным управлением Президента, то есть должен уметь считать деньги. Владимир Путин, как известно, является доктором экономики, защитив диссертацию "Стратегическое планирование воспроизводства минерально-сырьевой базы региона в условиях формирования рыночных отношений".

Главный миф - чекисты как новое дворянство. Недавно сотрудники российской госбезопасности переоделись, сменив невзрачную оливковую форму на китель и брюки магического черного цвета.

30 августа 2006 года был подписан указ президента "О военной форме одежды, знаках различия военнослужащих и ведомственных знаках отличия", согласно которому форма ФСБ, СВР, ФСО и Службы специальных объектов при Президенте Российской Федерации поменяла цвет. Форма чекистов, не отличающаяся по крою от армейской, стала "иссиня-черной".

В отечественных спецслужбах цвет ночи никогда не был слишком популярен - черную униформу носили лишь в тюремном ведомстве Российской империи и очень недолго - милиционеры в 20-е годы. Кроме того, новая расцветка фуражки офицера ФСБ повторяет вариант, принятый у охранников ГУЛАГа и Отдела трудовых колоний (ОТК) НКВД с 1936 по 1943 год. Здесь нет и речи о возвращении к традициям, выбор черного цвета имеет, без сомнений, символическое значение.

Люди военные тяготеют к черному, когда нуждаются в стимуляции собственной храбрости. Черной была не только униформа СС, но и мундиры "черных гусар" - элитного полка короля Пруссии Фридриха II, которых называли гусарами смерти. Гусары в принципе были "расходным материалом", смертность в этих войсках вошла в пословицу. Командир наполеоновских гусар маршал Ланн утверждал, что "гусар, который не убит в 30 лет, не гусар, а дрянь!" - и сам погиб в 36.

Фридрих II первым понял, что особый культ удальства (тот самый "гусарский дух") сильно повысит их боевые качества, и не только придумал для гусар черную форму, но и эмблему "мертвой головы", которую так лихо носил Штирлиц два века спустя. Просто эсэсовцы тоже нуждались в особом культе, как позднее и все спецназы мира, получавшие вместо гусарского ментика особого цвета береты и нашивки. По большому счету история военной униформы - это история фенечек, укрепляющих боевой дух.

Армия Российской империи не была исключением. Во время Гражданской войны в терпящей поражение за поражением Белой гвардии были сформированы офицерские полки - марковцы, дроздовцы и корниловцы. Полк генерал-лейтенанта Сергея Маркова был одет в черные мундиры, где черный цвет кителя символизировал траур по умершей России и презрение к преходящим жизненным благам, а белая кайма на погонах и белый верх фуражки - надежду на вечную жизнь и веру в воскресение России. Именно они идут в психическую атаку на Анку-пулеметчицу в фильме "Чапаев".

Впрочем, уже марковцы прекрасно понимали и другое значение черного цвета. В знак своего особого мистического призвания многие офицеры полка носили монашеские четки. Они означали, что офицеры как бы образовывали некое "братство рыцарей-монахов, принесших свою волю, свою кровь и свою жизнь на алтарь служения России".

Ведь черный цвет во все времена предполагал близость к сакральному знанию, его носили жрецы, священники и сектанты. К примеру, основатель ордена иезуитов Игнатий Лойола так любил разгуливать в черном плаще и шляпе, что в конце концов это стало формой ордена Иисуса.

Вряд ли сотрудники российских спецслужб нуждаются в черной униформе для поддержания боевого духа - там, где это необходимо, чекисты носят камуфляж. Скорее, черная униформа, необходимая рядовому сотруднику раз в год по торжественному поводу, понадобилась спецслужбам для утверждения своей особой роли в государстве. Похоже, смена мундиров призвана подтвердить идею, проводимую директором ФСБ Николаем Патрушевым: сотрудники госбезопасности - это новое дворянство, которое определит будущее России. Ведь даже черные полковники в Греции, названные так по цвету мундиров, претендовали на особое знание, позволяющее именно им определять путь своей страны.